В.И. Первушкин
доктор исторических наук, профессор
В.О. КЛЮЧЕВСКИЙ О РОЛИ ВОЛЖСКО-ОКСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ В ФОРМИРОВАНИИ РУССКОЙ НАРОДНОСТИ
В.О. Ключевский в своих трудах значительное место уделял проблемам этногенеза и этнической истории русского народа. Достаточно вспомнить, что лекция IV курса «Русской истории» посвящена проблемам географического детерминизма, где он признает объективную закономерность и причинную обусловленность всех направлений природы и общества, а лекция XVII – формированию русского менталитета. Применённый им подход не устарел и сегодня, наоборот он требует более внимательного изучения, что и побудило нас обратиться к данной проблеме.
Важность волжско-окского междуречья в этногенезе русских Василий Осипович прежде всего видел в его географическом положении, где «…образовался центр расселения, сборный пункт переселенческого движения с юго-запада: здесь сходились колонисты и отсюда расходились в разных направлениях, на север за Волгу, а потом на восток и юго-восток за Оку. Здесь же со временем завязался и народнохозяйственный узел. Когда разделение народного труда стало приурочиваться к естественным географическим различиям, в этом краю встретились завязывавшиеся типы хозяйства лесного и степного, промыслового и земледельческого… Переселенцы из разных областей старой Киевской Руси, поглотив туземцев-финнов, образовали здесь плотную массу, однородную и деловитую, со сложным хозяйственным бытом и все осложнявшимся социальным составом, ту массу, которая послужила зерном великорусского племени» [1, с. 57]. Этот вывод ученого и по сей день не подвергается сомнению научным сообществом. В рамках своей концепции он определяет вектор развития Русского государства: «Так центр государственной территории определился верховьями рек, окружность – их устьями, дальнейшее расселение – направлением речных бассейнов. На этот раз наша история пошла в достаточном согласии с естественными условиями: реки во многом начертали её программу» [1, с. 57]. Следует заметить, лишь в XVI в. на территории волжско-окского междуречья у русских складываются представления о частях возникшего огромного государства, которые отражали особенности материальной и духовной культуры и в какой-то степени антропологический облик той или иной территории. Эти особенности, отличавшие местное население, позволяли судить о разнообразии отдельных групп единого народа. Так, территория бывшего Великого княжества Владимирского и окружавших его уделов называлась «замосковными городами»; Новгород с пригородами и Псков считались «городами от немецкой украйны», а часть территории бывшего Смоленского княжества и Великих Лук – «городами от Литовской украйны»; огромная северная территория, охватывающая бассейны Онеги, Северной Двины и далее до Урала, за которую несколько веков боролись Москва и Новгород, называлась Поморьем или «поморскими городами». На юго-запад от Москвы к верховьям Оки города Калуга, Белёв, Волхов, Козельск составляли округу «заоцких городов», а Карачев, Орёл, Кромы, Мценск – «украинных (от слова «окраина») городов». От Серпухова, Каширы и Коломны (на Оке), на территории основной части бывшего Рязанского княжества к югу от верховий Дона простиралась область «рязанских городов». Территория бывшего Новгород-Северского княжества считалась областью «северских городов», а восточнее их выдвинутые в лесостепь Курск, Белгород, Старый и Новый Осколы, Ливны и Елец – «польскими городами» (от слова «поле»). Города от Нижнего Новгорода до Казани и далее вниз по Волге вплоть до Астрахани вошли в состав «низовых» уже во второй половине XVI в. после падения Казанского и Астраханского ханств. Со второй половины XVII в. к ним стала относиться и Пенза.
Василий Осипович в лекциях большое внимание уделял и этническим компонентам формирования русской народности. В частности он пишет: «Инородцы, с которыми встретились в окско-волжском междуречье русские переселенцы, были финские племена. Финны, по нашей летописи, являются соседями восточных славян с тех самых пор, как последние начали расселяться по нашей равнине. Финские племена водворялись среди лесов и болот центральной и северной России ещё в то время, когда здесь не заметно никаких следов присутствия славян. Уже Иорнанд (Иордан) в VI в. знал некоторые из этих племен: в его искаженных именах северных народов, входивших в IV в. в состав готского королевства Германариха, можно прочесть эстов, весь, мерю, мордву, может быть, черемис (марийцев)» [1, с. 270]. В качестве доказательства он опирается на топонимику и гидронимику: «На обширном пространстве от Оки до Белого моря мы встречаем тысячи нерусских названий городов, сел, рек и урочищ. Прислушиваясь к этим названиям, легко заметить, что они взяты из какого-то одного лексикона, что некогда на всём этом пространстве звучал один язык, которому принадлежали эти названия, и что он родня тем наречиям, на которых говорят туземное население нынешней Финляндии и финские инородцы Среднего Поволжья, мордва, черемисы. Так, и на этом пространстве, и в восточной полосе Европейской России встречаем множество рек, названия которых оканчиваются на ва: Протва, Москва, Сылва, Косва и т.д. У одной Камы можно насчитать до 20 притоков, названия которых имеют такое окончание. Va по-фински значит вода» [1, с. 271]. Но в финском языке вода звучит как «vesi». Доводы В.О. Ключевского ошибочны? Конечно нет. Дело в том, что слово «va» на коми-пермском языке переводится как «вода», причём пермский язык является основой для всех финно-угорских языков. Именно на этот язык и ссылался ученый. Также замечу, что на территории Пензенской области есть реки с подобными окончаниями, например, Айва, Ива.
Признаки финского влияния Ключевский видит также в особенностях мифологического миросозерцания, народных обычаях, поверьях, в антропологическом типе и диалектах русского языка. Он, в частности, ссылается на В.И. Даля, допускавшего мысль, что акающие говоры в русском языке образовались при обрусении финских племен. Хочу подчеркнуть, в Пензенской области преобладают акающие диалекты русского языка.
В заключение следует подчеркнуть, что в волго-окском междуречье в процессе территориально-демографического взаимодействия переселенцев с иными этническими общностями часто наблюдалось своеобразное наложение одной этнической «сетки» на другую; в силу того, что народы, проживающие на этой территории, не находились в статическом состоянии, образовались этносложные территории, и этот процесс был постоянным и исторически обусловленным. Передвижения русских, а параллельно, хотя и в ограниченных масштабах, иных этносов (мордвы, марийцев, чуваш, татар и т.д.), было постоянно действующим фактором в историческом процессе образования многонационального Российского государства на протяжении разных эпох его существования и как следствие этническое начало приобрело первостепенную значимость для последующих политических явлений.
Литература
1. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций. В трёх книгах. Книга Первая. Ростов н/Д.: изд-во «Феникс», 2000. 608 с.